Советский и российский кинорежиссер и сценарист, художественный руководитель детского киножурнала «Ералаш» Борис Грачевский на прошлой неделе снял в Евпатории четыре короткометражки для легендарного киножурнала, столь хорошо знакомого мальчишкам и девчонкам, а также их родителям. Режиссер планирует представить снятые в городе сюжеты на II Фестивале детского кино «Солнечный остров», который запланирован в Евпатории на сентябрь. В интервью «ЕЗ» мэтр рассказал о юморе, Крыме и о том, почему никогда не пересматривает уже отснятые выпуски «Ералаша».

— Для нас это очень дорого и важно, потому что мы все заинтересованы в том, чтобы Крым не просто был наш, а наш во всем, — ​признается худрук «Ералаша». — ​И город меняется, к сожалению, не так быстро, как хотелось бы. Но зная энергию Андрея Владимировича, я абсолютно уверен, что так и будет. Человек слова: сказал и сделал. И мы сделали. Специально под Евпаторию создали сюжеты. Один связан с грязелечением. Еще один сюжет расскажу. Семья стоит у берега, отец спрашивает у детей: «Ну, как — ​вам понравилось?». «Ой, здорово!», — ​отвечают дети. «Тогда нужно бросить в море монетку, есть традиция такая», — ​говорит отец и всем раздает монетки. Девочка схватила кошелек его и швырнула в воду. «Ты чего?» — ​удивился отец. Она говорит: «Мне здесь так понравилось!» Кошелек утонул. Кстати, в Севастополе живет актриса Татьяна Клюева, которая Варвара-краса, длинная коса. Она должна была играть одну из ролей, медсестру, но упала и сломала ребра.

— Борис Юрьевич, за 44 года существования «Ералаша» его зрители изменились?

— Никак не изменились. Когда мы начали делать «Ералаш», мы установили возрастной порог (для зрителей. — ​Авт.) не ниже десяти лет. Потому что мы боялись потерять взрослых и старших. А сегодня уже пяти-, четырех-, трехлетние смотрят и что-то узнают, чему-то радуются и так далее. Зритель очень сильно поумнел. Есть огромное количество недостатков у коллективного портрета зрителя, который живет здесь, маленького и большого. Фраза о том, что раньше «Ералаш» был смешней для взрослых, — ​это неправда. Меняются дети, меняется стиль, меняется язык, форма подачи материала. Внутри же, в конце концов, остаются темы и проблемы, которые существовали и существуют. Так же хвалятся, влюбляются, стесняются, хитрят. Но формы другие совсем.

Мы сейчас сняли сюжет: день рождения, все дети уткнулись в мобильные телефоны, только одна девочка играет с аниматорами, во всех конкурсах участвует. «Везде победила Леночка. Правда, же это интересней, чем в гаджетах сидеть?» — ​спрашивает ее аниматор. «Да просто у меня батарея разрядилась», — ​отвечает она. Или вот еще сюжет: дети сажают деревья, неохотно, ленятся. Учительница им говорит: «Это же так здорово — ​сажать деревья. Каждый должен посадить дерево, это легкие нашего города. Главное, наверное, это память: пройдет много-много лет, подойдете к своему дереву, обнимете его — ​и память вернется к вам». Они видят: дедушка стоит и обнимает дерево. «Дедушка, к вам память вернулась?» — ​спрашивают они его. «Какая, нафиг, память? Тут вай-фай чисто ловит, а памяти у меня флешка целая».

— Как бы вы могли охарактеризовать кинопотенциал Евпатории?

— Честно говоря, небольшой. Такой отель, где мы сейчас находимся, не по карману никому, это дорогое удовольствие. Историчность города разве что. Но в то же время, за что тут зацепиться? Караимы и крымчаки, которых очень мало. Чтобы киношники приехали, нужно иметь сегодня спокойные, ровные аккуратные гостиницы. Должны быть гостиничные условия. Кроме того, машины проехали сюда с трудом: нашу машину не пустили по Крымскому мосту, хотя она полугрузовая… Вот в «Артеке» после воссоединения с Крымом добавили модернизированные лагеря для детей. И потрясающую «Артек-арену» построили. На Украине всем было неохота. «Артек» — ​это пример того, что инвестиции в реальные, конкретные вещи — ​это очень важно. Евпатория саму себя не прокормит. Но столько здесь возможностей, когда каждый сантиметр пляжа — ​это золото!..

— Природа юмора меняется в разные исторические периоды, эпохи? Взять, к примеру, куплеты Павла Рудакова и Бориса Баринова: ведь они, мягко говоря, несколько отличаются от номеров артистов «Камеди клаба». Есть ли в юморе что-то неизменное?

— Юмор всегда должен меняться. Ничего сегодня нет смешного в тех шутках, которые были у Райкина, Хазанова. Все меняется: меняется жизнь, меняется мировоззрение. Сегодня «Камеди клаб» уже устарел, эти жуткие интернетные люди. Я знаю их секреты, ворованные у стендаперов американских. Мы знаем все их фокусы. Вообще, этот жанр, стендап, мне не очень близок, я сторонник драматургических историй. И Жванецкий уже перестал писать: был великим стендапером — ​стал мудрым философом, а не комедийным артистом…

— Как бы оценили нынешнее положение киноискусства в России?

— Отвратительное, особенно детского кино.

— Вы за цензуру или нет?

— Помимо цензуры существует еще внутренняя цензура, это очень важно. Разговаривая с вами, я не могу себе позволить рассказать вам такой анекдот, чтобы «Эх!..». Мы мало знакомы. У меня нет ответа. Есть анекдоты достаточно крепкие, смешные. Есть очень странные.

— Вам свойственно пересматривать любимые киноленты?

— Я никогда не пересматриваю кино. Если оно мне нравится, я запоминаю его на всю жизнь. «Полет над гнездом кукушки», «Allthatjazz» («Весь этот джаз». — ​Авт.) и «Кабаре» Боба Фосса. Мне очень понравилась картина Андрея Кончаловского «Рай» — ​тонкое, мудрое кино. А буквально неделю назад я был потрясен картиной «Мистер и миссис Адельман», тончайшее кино, столько философии. Есть еще замечательная картина Романа Поланского «Горькая луна».

— А выпуски «Ералаша» пересматриваете?

— А зачем мне их пересматривать? Я их запоминаю на всю жизнь в процессе съемок. Начинается все со сценария, потом ищем. Затем пишем режиссерский сценарий, переделываем, раскадровки все просматриваю. Потом снимается кино, я смотрю смонтированный материал, вижу, что нужно доснять, поправить. А потом со звукачом десять тысяч раз переделываем звук.

— Вы по-прежнему сочиняете «идиотизмы» — ​яркие афоризмы?

— Да.

— Поделитесь, пожалуйста, парой-тройкой последних.

— «Я как волшебная лампа Аладдина: если меня потереть в нужном месте, я могу творить чудеса». «Седина в бороду — ​анализы в окно». «Каждый человек должен оставить след на Земле, иначе останутся только морщины».

— Намерены ли вы вновь приезжать в Евпаторию?

— Если город будет принимать хорошо и мы уедем в хорошем настроении, останемся в друзьях, мы будем каждый год сюда приезжать. Потому что сюжеты будут, это будет связано где-то с морем, где-то с историей города… Когда-то, много лет назад, когда Крым стал автономией, мне заказали рекламу, я ею даже гордился: вокзал, по которому идет веселая белая собачка. И она встречается с Барсиком: «Привет! Уезжаешь?» — ​«Провожаю. Мои в Ниццу едут, а меня не берут, дорого». — «А мы всей семьей в Крым. То же море, только намного дешевле». Если бы еще «ценник» сел на место, как положено. В Крыму абсолютно нездоровые цены и очень плохой сервис.

— Но, тем не менее, даже эта досадная особенность не в силах убить вашу любовь к полуострову…

— Что такое для меня Крым? Я 19-летним мальчиком в 1968 году исползал весь Крым на карачках! Вся моя кино-юность прошла в Крыму! Я все здесь знаю. Для меня это удивительное, гениальное место. Мне рассказывал Александр Анатольевич Роу, что такое была Ялта до войны, какие были здесь обычаи. Для меня Крым всегда был наш. Я в марте 2014 года подписал письмо в поддержку политики Путина. Это тонкая история. В любом случае для меня (может быть, это не тактично) Крым не наш, а мой, мой личный.

Беседовал Игорь ЛИТВИНЕНКО.

Фото Юлии БУРЦЕВОЙ, пресс-службы администрации города, из соцсети «Одноклассники».

Опубликовано в газете «Евпаторийская здравница» №26(19322) от 06.07.2018 г.