Яркая, эффектная и невероятно талантливая актриса Крымского государственного театра юного зрителя Вильгельмина Меттель в интервью «ЕЗ» рассказала читателям о своих отношениях с театром, создании сценических образов и о том, какую роль в театре играет современный зритель.

— Вильгельмина, расскажите, пожалуйста, какими были начало вашей актерской карьеры и дальнейший рост.

— Прозвучит смешно, но думаю, что еще в животе у мамы решила, что стану артисткой. Совсем малышкой в родном Подмосковье я устраивала родителям концерты, пела и плясала до глубокой ночи. Если мама засыпала, будила ее словами: «Мама, ты что, спишь? Не спи, я еще не закончила!» Такой вот ребенок, которого ставят на табуретку почитать стихи. И я читала! Да с каким удовольствием! Потом мы с семьей переехали в Евпаторию, и я стала петь в школьных мюзиклах, а лет в десять сама пошла в наш евпаторийский детский театр «Золотой ключик». Просто пришла и спросила у вахтера: «А куда тут идти, чтобы взяли играть?» Руководитель коллектива «Непоседы» Наталья Станиславовна Сулимовская тогда проводила репетицию и, видимо, удивилась такой наглости, но стишки послушала и таки взяла. А потом даже доверила сыграть роль мечты всех девочек — Лису Алису!

Потом некоторое время я вела передачу на евпаторийском телевидении, а после школы поступила в Крымский филиал Киевского национального университета культуры и искусств в Симферополе. Два года я училась профессии режиссера, но поняла, что хочу исключительно на актерский факультет, которого в Симферополе, к сожалению, на тот момент не было. Поступила в Харьков, в Университет искусств имени Котляревского, и как сумасшедшая торчала в стенах университета с утра до позднего вечера. Уходить не хотелось, наоборот, мы с однокурсниками постоянно ­что-то придумывали, а потом, придя в общежитие, продолжали репетиции на лестничной клетке между этажами. Со слезами, диким смехом и прочими яркими эмоциями, ведь тогда это казалось высшим классом игры! Особенно смешно было, когда, наблюдая эти эскапады, мимо проходили студенты-­музыканты по обмену из Китая с весьма озадаченными лицами! Веселое время студенчества, а в «театралке» — сумасшедше веселое!

Десять лет я прожила в Киеве. Там я начала достаточно активно сниматься в сериалах и кино. А это ведь совсем другая профессия! Театральная и киношная игра — это как Солнце и Луна: вроде похожи, но отличаются в корне. И я училась жить перед камерой, буквально — жить, ведь крупный план не терпит наигрыша. Горжусь, что видела себя на больших экранах страны, ­все-таки многие актеры тщеславны, и это норма для профессии. Параллельно со съемками я работала в Киевском Сером театре чувственного психоанализа под руководством талантливого режиссера Винсента Меттеля и играла роли мечты, среди которых обольстительная Кэтрин в «Основном инстинкте» и сумасбродная кэрролловская Алиса.

И, наконец, я оказалась снова в любимой Евпатории, где второй год служу в Крымском государственном театре юного зрителя.

— Какое место занимает театр в вашей жизни?

— Наверное, у меня будет самый банальный ответ: театр — это и есть моя жизнь. Большое счастье найти работу по душе, но к театру сложно применить слово «работа». Если вы туда идете, как на работу, значит, либо это не ваш театр, либо не ваша профессия. Правильно, когда театр становится местом силы, местом наполняющим и вдохновляющим. Мне повезло с моим местом силы. Крымский государственный театр юного зрителя — колыбель творчества. Театр непрерывно развивается, экспериментирует, засасывает в творческую пучину с головой. И хотя наш ТЮЗ небольшой, но тем он и ценен: здесь нет случайных людей. Это семья, друзья, единомышленники. И таким театр стал во многом благодаря его директору Нине Петровне Пермяковой и художественному руководителю Андрею Олеговичу Пермякову. Не могу не поделиться, что, кроме творчесой реализации, здесь я встретила любимого человека. Поэтому наш ТЮЗ — даже не второй, а мой первый дом.

— А какова, на ваш взгляд, грань между театром и жизнью?

— Конечно, в нашей актерской среде театр и жизнь сплетаются воедино. Иногда только что закончившийся спектакль продолжается и дома — в обсуждениях, творческих экспериментах, мыслях и предложениях. Бывают и жаркие баталии, но поумерив пыл, я принимаю иную точку зрения, и от этого роль становится многограннее. Даже ночью, во сне, очень часто я продолжаю жить на сцене. Ведь буквально пару часов назад ты эмоционально «горел» на этой самой сцене, и остановить процесс сложно, как движущийся на всех парах поезд. История как бы продолжается во сне, иногда принимая неожиданный поворот. Если вовремя проснуться, можно запомнить часть сна и найти новые краски для своих героев. Хорошо, когда это была комедия, ­что-то легкое и веселое. Но когда драма… Например, спектакль «А зори здесь тихие» режиссера Нины Пермяковой. Спектакль очень честный и настоящий, и в нем я играю командира отделения Риту Осянину, героиню, потерявшую любимого мужа во время вой­ны и надеющуюся во что бы то ни стало вернуться живой ради маленького сынишки, но трагически погибающую в конце. И вот когда такая история не отпускает тебя во сне, — это морально тяжело, будто ты до сих пор там, пытаешься выжить. Знаю, что многие актеры умеют ставить стену между театром и жизнью дома, но, к сожалению или к счастью, я пока не из их числа.

— Профессия актера требует полной самоотдачи, постоянного самосовершенствования и неподдельного интереса к человеку, внимания к мельчайшим подробностям жизни своего героя. Как вы готовитесь к роли, которую вам предстоит сыграть? Какие методы и подходы используете для создания уникального образа?

— О, рождение роли — это очень захватывающий внутренний процесс. Чаще всего при первом знакомстве с персонажем

внутренним зрением я уже ­что-то рисую, вижу ­какие-то отдельные черты. Но пока это лишь набросок, черно-­белый эскиз. И вот я начинаю буквально насыщать его разными красками, добавляя по капле и разбираясь, что же это за человек такой, — мой герой: чего он хочет всей душой и что для этого делает, что ему мешает, а что написано между строк. Сначала это работа ума, разбор буквально с карандашом в руке. Но чтобы сделать персонажа близким и понятным окончательно, как будто это реально знакомый человек, на помощь приходит работа души и сердца. Пытаясь понять, почему же герой так поступает и что чувствует, я ищу в своих воспоминаниях созвучные ситуации, вызвавшие похожие эмоции. Процесс часто болезненный, ведь многое из прошлого мы пытаемся забыть. Но в итоге происходит желанное эмоциональное слияние с персонажем.

На самом деле, актерских систем и школ очень много, часть из них я хорошо знаю, так как преподавала студентам на курсах театра, кино и телевидения, но смысл один: ты должен так сыграть роль, чтобы тебе поверили, а уж как ты к этому придешь — неважно.

— Сколько ролей в театре и кино вы уже исполнили? Какие роли, сыгранные в театре, вам особо дороги?

— Сейчас их более пятидесяти — примерно поровну между кино и театром. Не знаю, много это или мало, ведь никаких критериев, кроме достойного создания и проживания своих персонажей, нет. Глядя на великих актеров всех времен, я понимаю, что иногда лишь одной ролью можно влюбить в себя весь мир, как, например, мои любимые Орсон Уэллс в «Гражданине Кейне» или Элизабет Тейлор в «Клеопатре».

Я ценю каждую роль, ведь она учит, развивает, открывает во мне самой ­что-то новое. И будь это главная роль Елены Ивановны Поповой в чеховском «Медведе» (спектакль «Рецепт любви», режиссер Нина Пермякова) или роль второго плана, как Луиза в «Маленьких трагедиях» по Пушкину (режиссер Андрей Пермяков), я всегда стараюсь быть честной. А как иначе? Зачем тогда идти в эту профессию? Чтобы врать?

— Как и все в этом мире, театр развивается, приобретает новые формы, и все ради главного участника творчества — зрителя. Каков, на ваш взгляд, современный зритель? Какую роль он играет в театре?

— Наверное, еще в детстве, стоя на табуретке и читая стихи, я почувствовала этот приятнейший процесс взаимообмена энергией артиста и зрителя. Ты отдаешь себя, а зритель, переживая с тобой все происходящее, отдает свои эмоции. Получается, что ты будто обнуляешься, отдавая энергию свою, и после спектакля начинаешь жить заново, с энергией новой. Конечно, безумно приятно, когда в зале люди чувствующие, интеллектуальные, дышащие с артистами в унисон, но иногда бывает «сложный зритель», которого увлечь происходящим непросто. Выход только один — быть честной, отдавать душу без остатка — тогда, видя эту правду, и такие зрители отрываются от смартфонов.

— Когда наблюдаешь за вашей игрой, чувствуется мощная энергетика. Как вы восполняете свою энергию?

— Спасибо за такие приятные слова. На мой взгляд, мощная энергетика — это не что иное, как природная харизма плюс уровень отдачи на сцене. Харизма — это от природы, либо есть либо нет. Простой пример: выходят десять артистов на сцену, а смотришь только на одного. Что это за магия? Это ­что-то от рождения, такая вот магия личной притягательности. А что касается отдачи на сцене — это уже на совести актера, может он позволить себе «халтурить» или нет. Конечно, актеры, даже самые хорошие, не роботы. И бывает, что сегодня ты устал, болеешь или внутренне пуст, — это жизнь. Поэтому так важно отдыхать, давать разгрузку голове и сердцу. Для меня это музыка, теплое одеяло и горячий чай. Но самое главное — близкие рядом: мама, мой любимый мужчина и домашний зоопарк с четырьмя собаками и тремя котами. Скучать не приходится!

Беседовала Виктория ТЮРИНА.

Фото Надежды Бондарчук и из личного архива Вильгельмины Меттель.

Опубликовано в газете «Евпаторийская здравница» 6(19607) от 16.02.2024 г.