Задумывал — написать
о тов. Е.,
уже заготовил —
«пронзительное»
начало…
И вдруг…
Ослепительная улыбка —
и звучание клавишных,
и хриплое: «Господа,
музыка…»
И да…
Пожалуй, Е. —
подождет.
Музыка
Хрипловатый голос, ослепительная улыбка…
Чего еще?!
Кузьмич щелкает по микрофону.
— Дорогие мои, музыка — вечна.
И поет какую-то чепуху из «вечного Круга». Под клавишные.
И всем — нравится.
Не чепуха — Кузьмич.
Такая хрипловатая радость…
Чего еще?..
Для обычного кабака.
И носятся официанты, и умиляются посетители.
Выдал Кузьмич!! Пор-р-радовал, чертяка.
— Музыка, господа…
И улыбка становится еще ослепительнее, и звучат бесконечные шлягеры, и умиляются, роняя слезы, растроганные…
Уф!!
Перекур, господа.
И господа утираются платками и салфетками и — набрасываются на пиво и чебуреки.
Дружное чавканье, позвякивание бокалов…
ЧЕГО ЖЕ ЕЩЕ?!
Кузьмич закуривает, улыбка… тускнеет, исчезает совсем.
Кузьмич трогает клавиши…
Так. Для себя.
И носятся официанты…
— Бьется в тесной печурке огонь…
В полголоса.
Для себя.
Ведь музыка — вечна.
Можно ли ей — замолчать?!
— На поленьях…
Кузьмич закусывает губу.
В горле — комок.
Но музыка — вечна, ей нельзя…
Да, нельзя!!
— Смола…
Прозрачное звучание клавишных, прозрачный, совсем не хрипловатый голос Кузьмича…
— Как слеза.
Сигарета, забытая в пепельнице, давно погасла.
Перекур закончен.
Кузьмич вздыхает и — ослепительно улыбается.
— Господа, музыка…
И умолкает, не слыша привычного звяканья, чавканья, видя перед собою — чистые, незнакомые лица.
— Вечна, — выдыхают забывшие обо всем посетители… люди, выдыхают — за оторопевшего Кузьмича, и не аплодируют, но приглядываются, словно очнувшись, к друг к другу, и удивляются — незнакомым себе.
Николай Столицын.
Фотоиллюстрация rockoulu.com.
Опубликовано в газете «Евпаторийская здравница» 14(19361) от 12.04.2019 г.
