Елена Кретова живет в Евпатории последние два года. Но именно здесь она запустила проект, который вполне достоин звания дела всей жизни. Поскольку призван улучшить (а, по сути, спасти) жизни других людей. В августе проект бесплатной психологической помощи «Я тебя слышу сердцем…» отметит первый год работы. За это время 21 психолог дистанционно, онлайн, помог решить проблемы десяткам россиян. О том, как Евпатория мотивировала создать и запустить столь гуманистичную инициативу и почему психолог обязан всегда оставаться человеком, руководитель проекта рассказала в интервью «ЕЗ».

Социальная профессия

— Любой труд должен быть оплачен. Впрочем, и именитые адвокаты иной раз берутся бесплатно защищать людей, которым их услуги не по карману. У вас ­что-то похожее?

— Когда я получала психологическое образование, некоторые из моих однокашников уже практиковали. Узнав, какова стоимость их услуг, я несколько опешила от заявленных тарифов, которые, на мой взгляд, были явным перебором и однозначно выходили за грань финансовых возможностей людей. Тогда же у меня сформировалась концепция, которая красной нитью проходит через проект: профессия психолога — социальная («человек — человек»), и хорош тот психолог, который работает с энтузиазмом и в первую очередь ради того, чтобы помогать другому человеку. Да, работа трудная, а труд должен оплачиваться — это понятно, но… С этой идеей я обратилась к однокурсникам, коллегам и предложила им, параллельно развивая свои частные практики, ­какое-то время выделять для бесплатного консультирования. И, к моей радости, многие откликнулись. Так мы запустили проект. Важно еще следующее: если ты решаешь ­какую-то часть своего времени посвятить бесплатному оказанию услуг, первоочередное правило заключается в том, чтобы эта часть времени была соизмерима с твоим желанием и силами, чтобы ты, проще говоря, не выгорел. И каждый из нас, думаю, самостоятельно, внутри себя, этот баланс регулирует. Если я хочу провести две-три бесплатных консультации в неделю, то так и делаю. Если же чувствую, что сейчас это много, то внутри проекта нет правил, которые бы четко регламентировали количество консультаций в неделю или в месяц. Более того, каждый из задействованных в проекте специалистов может при необходимости на ­какое-то время эту практику приостановить. Очень важно, чтобы ее психолог проводил от избытка, а не от недостатка сил.

— Неужто на старте сразу был двадцать один специалист, включая вас?

— Нет. Начинали всемером. Я создала телеграм-­канал, через который люди могли узнать о нас и обратиться за помощью. С тех пор наш состав претерпел изменения. К примеру, те, кто продвигал идею, бесплатно консультируя, призывать, тем не менее, клиентов оплачивать свой труд, вскоре отпали. В итоге потихонечку дошли до двадцати одного специалиста. Со временем я даже столкнулась с необходимостью проводить собеседование с психологами, которые выказывали желание присоединиться к проекту. Мне показалось, что их профессиональный уровень не настолько высок, чтобы оказывать людям помощь. С тех пор, прежде чем принять в команду, устраиваю коллегам собеседование, обращаю внимание на опыт. Лишь в одном случае обхожусь без собеседования: если специалистов рекомендует мой педагог Евгений Слесарев.

— А насколько ваш собственный консультационный опыт был богат на момент запуска проекта?

— Не такой уж большой по количеству проведенных консультаций. В случае с психологом важны его личная история, жизненная позиция и способность менять свою жизнь. К нам, кстати, присоединяются люди, которые обучены, скажем так, по иной системе, и у них по времени больше практики. Так они удивляются тому, как мы, воспитанники Слесарева, столь скоро «расщелкиваем» клиентов. А суть нашей системы заключается в том, чтобы, выражаясь на манер нашего педагога, уметь смотреть «за фасад». Очень важно, чтобы во время консультирования психолог был лидером и, с одной стороны, чувствовал человека, а с другой — видел проблему, которую необходимо помочь решить. Я иногда говорю клиентам, чтобы они не обращали ни на что внимания, поскольку я буду сейчас разговаривать не с ними, а с их неврозом (улыбается). И дальше использую определенные техники, методики. Потом уже люди удивляются: «Как это произошло? Мы не понимаем». Главное, что произошло и что я понимаю. Результаты нашей работы хорошо видны по отзывам, которые нам оставляют люди. За время проекта не последовало ни одного отклика, который бы содержал малейший негатив. Признаться, я этого не то чтобы опасалась, но готовилась к тому, как мы будем отвечать, когда ­что-то будет не получаться. Но пока, слава Богу, такого не происходило. Думаю, это говорит о качестве оказываемой нами психологической помощи.

— Как ни удивительно, но идея проекта у вас, урожденной москвички, которая большую часть жизни провела в столице, родилась в Евпатории, где вы с недавних пор живете.

— Евпатория тем и отличается кардинально от Москвы, что здесь очень много солнечных дней. Оттого, думаю, и душе здесь немного полегче, чем под московским серым небом (притом что Москву очень сильно люблю).

Семеро смелых

— Надо полагать, на старте проекта вы были тем первым консультантом-­благотворителем, к которому затем примыкали остальные его нынешние участники?

— Я решила запускаться уже с командой. Поскольку мне нравится число семь, сказала себе: пусть это будет семь человек. И когда в августе прошлого года мое начинание поддержали шесть коллег, запустила проект. Вскоре несколько человек ушли, но тут же на их место пришли другие. Количество психологов, участвующих в проекте, с тех пор только увеличивается.

— Как на первых порах вы популяризировали проект?

— Создала для него сайт (правда, без услуг по его продвижению). Как оказалось, очень хорошо работает реклама на одном известном российском интернет-­сервисе для размещения объявлений. По мере развития все чаще и чаще работает сарафанное радио. Иногда уже получившие у нас консультацию люди обращаются за помощью повторно, с другими проблемами.

— Могли бы вы дать усредненный портрет вашего клиента?

— Как ни странно, его попросту не существует. Обращаются как подростки, так и взрослые. Я, кстати, думала, что от мужчин будет мало обращений, но они с большим интересом приходят за консультациями. Проблематика весьма широка: от характерных подростковых проблем до глубоких тяжелых состояний в зрелости (после потери близкого, например, развода и тому подобного). Возраст тех, кто ищет у нас помощи, едва ли превышает пятьдесят лет. Вероятно, это связано с тем, что люди постарше просто меньше пользуются интернетом.

— Сколько консультаций в месяц вы проводите?

— Около тридцати-­сорока. Бывает так, что в один день несколько, а в другой — нисколько.

— Как часто достаточно одной консультации, чтобы решить проблему?

— Сложно сказать. Все зависит от психики конкретного человека. Например, у нас есть клиентка, про которую психолог мне пишет, что провел с ней двадцать первую консультацию. Я деликатно спросила, долго ли еще. Коллега ответила, что ушла в серьезную терапию, поскольку и обращение за помощью тоже серьезное: там была многолетняя то ли алкогольная, то ли наркотическая зависимость. В среднем, как правило, решение вопроса ограничивается двумя консультациями. Хотя бывали случаи, когда требовались три-четыре. Когда ты помог человеку обрести ясность мышления, он уже сам отчетливо понимает, что ему дальше делать. Когда правильно проведена консультация, психофизиологический аппарат человека отрегулирован так, что у него и силы появляются, поскольку он больше не выполняет лишней психической работы, появляется цель, и он к ней просто идет.

— Консультации вы проводите по видеосвязи в различных мессенджерах?

— Да. Наши специалисты, участники проекта, проживают не только в России, но и в Великобритании, Соединенных Штатах, Германии или Коста-­Рике, например. Это все русскоговорящие люди. Из-за разницы в часовых поясах поначалу приключались курьезы. Сейчас на сайте проекта указаны часовые пояса наших зарубежных специалистов относительно Москвы. Как правило, мы работаем с клиентами онлайн. Совсем недавно одна наша психолог встретилась с клиентом офлайн, поскольку выяснилось, что они живут в одном городе.

Разобраться в себе

— Вы — православная христианка. В этом плане насколько для вас значима реализация проекта?

— Мне кажется, что от него я получаю больше, чем отдаю. Всякий раз после очередной консультации чувствую, что обновляюсь и становлюсь более наполненной. Любая работа с человеком — это всегда взаимообмен, и здесь пользу получает не только консультируемый, но и консультант. Когда я слышу истории, с которыми приходят люди, соприкасаюсь иной раз с колоссальным жизненным опытом, то и сама, пожалуй, всякий раз проживаю ­какую-то новую жизнь. Я отнюдь не считаю, что у меня есть ­какая-то великая идея или миссия, и не могу назвать себя великим гуманистом. Мне просто нравится это делать.

— Что побудило вас в довольно зрелом возрасте впервые профессионально заняться психологией?

— С одной стороны, желание разобраться в себе. С другой, на определенном этапе жизни мне стали говорить (да и сама я стала замечать), что у меня получается небезуспешно подсказывать людям, как поступить в тех или иных ситуациях. Попутно почитывала психологическую литературу. Да и сама по своим вопросам обращалась к психологу. И по мере того, как вместе с ним разбиралась в себе, мне становилось все интересней и интересней. Дело в том, что долгое время я работала специалистом по рекламе в банке, и мне совершенно не нравилось то, чем я там занималась. А после банка — два с половиной года в благотворительном фонде, где как раз была работа по душе. Там же я увидела изнутри, как выстраиваются благотворительные проекты. Кстати, этот мой опыт для многих, кого пригласила в проект, стал весомым аргументом в пользу того, чтобы принять предложение. В ­какой-то момент почувствовала: психология — это мое. Когда же появилась возможность получить профильное образование, с радостью этой возможностью воспользовалась.

Беседовал Олег СЕРГЕЕВ.

Фото из архива Елены Кретовой.

Опубликовано в газете «Евпаторийская здравница» 22(19674) от 05.06.2025 г.