В Евпатории презентовали книгу воспоминаний уроженца нашего города, протодиакона Бориса Пузанова «Я помню рейд и помню корабли…» (18+). До эмиграции в 1920 году Борис Ильич служил следователем 2‑го Евпаторийского следственного участка Симферопольского окружного суда, был членом Особой следственной комиссии при главнокомандующем Вооруженными силами на Юге России по расследованию злодеяний большевиков. В издании впервые опубликовано свидетельство евпаторийца о расследовании так называемых «Варфоломеевских ночей», устроенных большевиками в январе 1918 года в Евпатории.

Без суда и следствия

Приведенные в мемуарной книге показания Бориса Пузанова о зверствах большевиков до 1945 года хранились в Русском заграничном историческом архиве в Праге. А с 1945-го, когда их вывезли в Советский Союз, и до недавнего времени — в секретных фондах. Машинописную рукопись воспоминаний следователя и протодиакона нашел живущий в Америке писатель Кирилл Финкельштейн (чьи предки, кстати, жили в Евпатории). Он и оказал редактору-­составителю издания Виктории Струниной неоценимую помощь в подготовке и комментировании.

Питая живой интерес к истории русской эмиграции, Финкельштейн обнаружил рукопись воспоминаний Пузанова в Бахметьевском архиве русской и восточноевропейской истории и культуры Отдела редких книг и рукописей Колумбийского университета. В работе над книгой, одобренной советом Крымского республиканского отделения Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры, объединились специалисты из четырех стран — России, США, Франции и Бельгии. Издание воспоминаний Бориса Пузанова следует считать важной вехой в деле восстановления и защиты исторической правды, сохранения культурного наследия России.

Как известно, местные большевики и высадившийся в Евпатории десант севастопольских матросов и портовых рабочих учинили бессудные кровавые расправы. Их жертвами стали сотни, по замечанию Пузанова, «ни в чем не повинных людей». Злодеяния эти описаны в нескольких источниках, однако воспоминаний современников, непосредственных свидетелей евпаторийских «Варфоломеевских ночей», сохранилось не так много.

По словам мемуариста, прибыв в Евпаторию, матросы с соучастниками «врывались во все дома, обыскивали квартиры на дачах и в городе». Потом арестованных отводили в свой временный штаб на пристани Русского общества пароходства и торговли, откуда затем на катерах «перевозили на свои пароходы в трюм». «Ночью матросы творили «суд», и, как это выяснилось на следствии, заключался он в следующем, — вспоминает Пузанов. — На пароходе были образованы две комиссии: ту, что определяла «степень буржуазности», возглавляла Антонина Немич, а другую, определявшую «степень контрреволюционности», возглавляла Варвара Немич — дочери бывшего царского урядника Евпаторийского уезда.

Жертву обычно выводили из трюма на палубу […] и живьем сбрасывали в море. В это время Антонина Немич, стоя у борта парохода, смотрела в воду и считала «бульбочки» — тот воздух, который со дна морского выпускала жертва. Так протекал «суд» над несчастными арестованными. Продолжался он три ночи, и за это время, как выяснилось в ходе следствия, было утоплено около семисот человек».

Таким образом, по замечанию крымских историков Александра и Вячеслава Зарубиных, полуостров открыл позорную красную страницу террора гражданской вой­ны. Примечательно, что о чудовищных крымских событиях начала 1918 года с содроганием писала небольшевистская пресса России, голос возмущения подняли такие авторитеты, как Максим Горький и Иван Бунин.

«От этого никуда не деться»

Настоятель храма Святого Илии протоиерей Георгий Куницын признался, что книгу воспоминаний прочитал за один вечер.

— В ней открываются для нас те страницы истории, о которых мы не знали, о которых в школе нам не рассказывали, — отметил он. — Наверное, то, что сегодня происходит с нами, с нашей страной, нашим народом, имеет корни в том времени и отталкивается от событий, которые в том числе происходили на нашей земле. Сталкиваясь с трагическими событиями истории, мы задаем себе вопрос: а почему это с нами происходит, в чем причина, где корни? Такая летопись истории тех времен дает нам на них свой ответ. Не просто для того, чтобы мы узнали, а чтобы ­что-то изменили в своей жизни, попытались ­чего-то избежать. Повторение подобных трагедий — это большое зло, которого мы ни в коем в случае не должны никогда допустить.

Отец Георгий подчеркнул, что, хотя расследование злодеяний большевиков в Евпатории в 1918 году было проведено (свидетельством тому служат 16 томов материалов, собранные Борисом Пузановым), завершено оно, увы, не было.

— Конечно, каждый из тех, кто творил здесь кровавое беззаконие, мучил жестоко людей, перед Богом в ответе, и судьбы их незавидны, — считает священник. — Однако на земле время подводит к человеческому, юридическому суду, который должен установить все эти беззакония и определить имена чинивших их негодяев. Хотелось бы, чтобы ­что-то изменилось в нашей жизни, в нашем сознании, и улицы, названные именами перечисленных в книге преступников, убийц, чья вина доказана, были переименованы и названы именами их жертв — достойных людей, которые много полезного сделали для развития города.

Писатель, заслуженный деятель искусств и лауреат Государственной премии Крыма Евгений Никифоров признался, что, как ни прискорбно сознавать, но сегодня среди его знакомых есть люди, которые утверждают, что никакого красного террора не было.

— Хотя если взять книгу Сергея Мельгунова «Красный террор в России», то, наверное, несколько страниц, посвященных Евпатории, — самые страшные в ней, — с горечью заметил он. — Никакие домыслы, никакие конъюнктурные соображения, никакие политические экивоки ничего не могут сделать перед документом. А книга воспоминаний протодиакона Бориса Пузанова — это документ. Такой была наша история, от этого нам никуда не деться, с этим страшным опытом за плечами нам жить.

Игорь ЛИТВИНЕНКО.

Фото автора и из книги «Я помню рейд и помню корабли…» Воспоминания протодиакона Бориса Пузанова».

Опубликовано в газете «Евпаторийская здравница» 12(19511) от 01.04.2022 г.