Вот уже 25 лет в Евпатории, радуя жителей и гостей города, работает кафе караимской национальной кухни. С 2002 года оно называется «Караман», что в переводе с тюркских языков означает «богатырь», «защитник». Не многие знают, что кафе названо так в память о выдающемся караиме — человеке, чья жизнь была полна необычных, смелых, а порой и героических поступков. Сегодня «ЕЗ» расскажет читателям о судьбе Марка Моисеевича Кумыш-Кара — человека с добрым сердцем и богатырской душой.

Добро — в крови

Марк Моисеевич Кумыш принадлежал к известному роду евпаторийских караимов-благотворителей и воспитывался в семье, где все трудились честно и самоотверженно, «одной рукой зарабатывая, а другой раздавая». На всю жизнь запомнились ему первые дни марта 1914 года, когда хоронили Марка Иосифовича Кумыша — ​бедного родственника, не оставившего никакого завещания по причине отсутствия накопленного достатка. Сотни горожан провожали в последний путь «отца сирот и бедных», снискавшего симпатию и редкую любовь не только среди караимской бедноты, но и среди всех иноверцев. Осиротевшие бедняки неоднократно принимались нести на головах гроб с телом покойного, проявляя этим высший и почти небывалый почет умершему. Искренние слезы по усопшему бедняку были наглядным проявлением народной мудрости: «Делай добро и бросай в море. Не узнает народ — ​узнает рыба». Но народ знал, помнил, благодарил. Яркий пример всеобщей любви в награду за содеянное добро оставил неизгладимый след в душе юного Марка, навсегда определив основную черту его характера.

Стремление делать добро вне зависимости от обстоятельств и вполне реальных, иногда смертельных, опасностей в жизни Марка Моисеевича проявлялось неоднократно.

В трагическое постреволюционное время смены властей он принял личное участие в спасении караимского духовного главы — ​гахама Серая Марковича Шапшала: укрыв на подводе мешками с углем, Кумыш вывез его к пароходу, уходившему на Кавказ. Позже Шапшал переехал в Стамбул, затем в Польшу, в послевоенное время жил в Литве, стал известным советским и европейским ученым. Спустя тридцать лет после спасения Шапшал, по-караимски хлебосольно принимая приехавшего к нему в Вильнюс Марка Кумыша, в подробностях поведал ему о своих приключениях.

Впрочем, к тому времени фамилия Марка Моисеевича уже давно претерпела изменение, причиной которого стала его пламенная любовь к молодой караимке Арзу Кара. Принимая ухаживания завидного жениха, своенравная Арзу потребовала от него изменения фамилии на Кумыш-Кара. Но вскоре и эту двойную фамилию, и даже имя-отчество среди караимов заменили прозвищем «Караман», которое надежно закрепилось за статным мужчиной, обладающим недюжинной силой. Под этим именем он навсегда остался в караимских песнях конца 1920-х годов, так его вспоминают и ныне.

 

Спасти других, рискуя собой

В страшные годы немецкой оккупации караимы Евпатории избрали Марка Карамана старостой общины. Окончив только караимскую религиозную школу, не имея специального образования, Караман проявил в этой должности незаурядные организаторские и административные способности. Объявленный им среди караимов сбор средств позволил не только отремонтировать для проведения богослужений здание Малой кенасы, но и открыть караимский музей в здании Большой кенасы, а позже наладить работу благотворительной столовой на территории бывшей религиозной школы. По свидетельству Рени Яковлевича Крыми, оставшегося сиротой после расстрела заложников в январе 1942 года, в столовую его привел сам Караман. Питались в ней также и одинокие старики, и сироты разных национальностей.

Среди материалов караимской национальной библиотеки «Карай Битиклиги», посвященных Караману, хранится безымянный лист записей, сделанных рукой, привыкшей к тяжелому физическому труду. Этот источник содержит информацию о том, что после январского десанта 1942 года Караман долгое время прятал в подвале своего дома трех десантников. Документальных подтверждений этого поступка нет, но среди караимов распространено следующее предание.

После окончания войны Карамана вызвали в прокуратуру (в другом варианте — ​в милицию) без объяснения причин. Войдя в кабинет, Марк Моисеевич увидел сидящего за столом человека с низко опущенной головой. Резкая интонация, с которой тот обратился к Караману, не сулила ничего хорошего.

— Ну что, дед, при немцах в старостах ходил? — ​бросил сидящий, перебирая бумаги на столе.

— Да, был старостой караимской общины, меня люди избрали.

— А когда советские граждане при фашистах голодали, на базаре караимскими пирожками торговал?

— Сам делал, сам торговал, так жить на что-то надо было.

— А наших ребят-десантников, которые у тебя скрывались, выгнал? Теперь мы с тобой поквитаемся.

После этих слов начальник поднял голову и, шагнув к Караману, крепко обнял его:

— Здравствуй, дед Караман, здравствуй, дорогой! Спасибо тебе за все, спасибо, что спас.

Караман опешил: перед ним стоял один из десантников, скрывавшихся у него в 1942 году. Тогда Караман не единственный раз рисковал своей жизнью во время оккупации, спасая других.

В 1941 году все евреи, проживавшие в крымском селе Вересаево (в 1927—1948 годах Комзетовка — ​сокр. от «комитет по земельному устройству еврейских трудящихся») были расстреляны фашистами. Проживали в Комзетовке и человек семьдесят славян караимского вероисповедания. Когда же взрослые мужчины ушли на фронт, в селе остались около тридцати женщин и детей. В конце июня 1942-го немецким властям поступил донос, что под фамилиями Овчинниковы, Пятериковы, Сапунковы, Шишлянниковы скрываются евреи, подлежащие уничтожению. Всех их немцы арестовали и разместили в подвале, ожидая дальнейших указаний в отношении судьбы узников. Одному из арестованных, 14-летнему юноше, удалось бежать и разыскать в Евпатории Марка Моисеевича, которому он рассказал о трагедии единоверцев. Не мешкая Караман отправился в Комзетовку, и, находясь в селе несколько дней, долго объяснял немцам, что арестованные по национальности вовсе не евреи, а русские, принявшие караимскую веру. Самоотверженность рисковавшего жизнью Карамана была вознаграждена: караимов освободили. Память о чудесном событии и совместное фото спасенных с Караманом бережно хранят в семье евпаторийки Ольги Михайловны Сапунковой, мать которой была участницей тех событий.

«…А память останется»

О Марке Карамане помнят старожилы Евпатории, знают о нем из рассказов старших и те, кто помоложе.

В 1945 году Алексей Петрович Терьяки, будучи семилетним мальчишкой, торговал на базаре конфетами, которые готовил его дедушка. Караман, стараясь поддержать сироту, всегда покупал у него сладости. А перед началом богослужений у ворот кенасы часто собирались взрослые, и добрый дед Караман раздавал мальчишкам мелочь или конфеты…

Сергей Борисович Синани слышал о Карамане от своей мамы, знавшей его не по рассказам: в 1950 году она вместе с престарелой матерью и старшей беременной сестрой, недавно похоронившей мужа, переехала из Старого Крыма в Евпаторию. Тогда семья, оказавшись в сложной ситуации, нашла приют в доме Карамана, который поселил их, не требуя платы за проживание.

Почти до самой смерти, пока позволяли силы и здоровье, Марк Караман торговал на базаре караимскими пирожками собственного приготовления. Однажды «базарный» спросил его:

— Не пойму тебя, дед Караман: продаешь пирожки ты за бесценок, да еще и стаканчиком вина желающих угощаешь. В чем же выгода твоя?

И Караман открыл свой секрет:

— Выгода моя в том состоит, чтобы люди знали и помнили, как выглядят и каковы на вкус караимские пирожки, приготовленные караимом, а не в столовой. А бесплатный стаканчик вина — ​на память обо мне: Карамана не будет, а память останется.

Марк Моисеевич Кумыш-Кара по прозвищу Караман скончался 20 января 1953 года и был похоронен на старом караимском кладбище. Надпись на разрушенном памятнике из известняка гласила: «Чистосердечный, чуткий человек, друг бедняков».

Давно нет Карамана, затеряна его могила, но жива память о нем и его героических поступках ради спасения других людей. А традиционный рецепт караимских пирожков хранят в «Карамане» — ​кафе караимской национальной кухни, названном в честь этого легендарного человека.

Дмитрий ГАБАЙ.

Фото из архивов евпаторийского общества «Кардашлар» и Ольги Сапунковой.

Опубликовано в газете «Евпаторийская здравница» 21(19418) от 29.05.2020 г.