Бывает — тяжко…
О ком-то — тяжко.
Не пишу — маюсь.
Каждое слово — с трудом.
А бывает…
Ух…
Разогна-а-ался…
За ручкою — не поспеваю.
Строчка, строчка…
Как?
Всё?!
Уже…
Дописал?!
И большой, и маленький
Никитка стойки опускает. У лавки.
Ниже…
Еще…
В самый раз.
Ему жать нужно, а не до грифа тянуться…
Улегся Никитка — на лавку, за гриф ухватился…
— Давай!!
Тренер — над Никиткою — ух… Возвышается. Большой.
Жми, Никитка. Жми-и-и…
Раз…
Тренер — большой, серьезный. Возвышается.
Дрогнут ручонки Никиткины, — подхватит штангу, и на стойки ее — раз.
Доверяет Никитка — тренеру.
Чего же не доверять, ежели большой?!
А Никитка — маленький.
Раз, два, три-и-и…
Пальцы скользят, надо было — магнезией натереть.
Поздно…
Жми теперь. Жми-и…
Че-ты-ре…
— Давай, работай!!
И голос у тренера… большой. Ух, большой. Весь зал — за-пол-нил.
— ДАВАЙ!!
Работай…
Тренеру — проще. Тренер — большой. А Никитка?!
Ерзает Никитка, оглох почти…
Ну, и голос!!
— ДА-ВАЙ, ДА-ВАЙ!!
Кажется, только тренер и остался… во всем зале, тренер да Никитка. Большой — и маленький.
И штанга… чтоб ее. Тоже большая. Ох, большая.
Всё — большое. И штанга, и голос, и тренер.
Ну…
Ну-у-у…
ПЯТЬ.
УФ…
— Стойки!!
Встает Никитка, а тренер… и улыбается, и руку ему. Как большому.
— Молодец, Никита. Молодец.
Как большому…
А может… вырос Никитка? Покуда жал? Покуда рвался? Изо всех своих? Маленьких?! Чтобы не подвести?! Ни себя… ни тренера?!
— Молодец.
Конечно, вырос.
Теперь — и Никитка большой.
И еще… еще больше станет.
Для тренера.
Для себя.
Николай Столицын.
Фотоиллюстрация shutterstock.com.
Опубликовано в газете «Евпаторийская здравница» №44(19340) от 9.11.2018 г.
