Четырнадцатого сентября гимназия имени Ильи Сельвинского отметит 145 лет со дня открытия в ее стенах Евпаторийской мужской гимназии и 148 лет со дня основания женской прогимназии.

Выстоять вопреки всему

Мужскую прогимназию в далеком 1876‑м, о чем свидетельствуют архивные документы, открыли в составе трех первых и одного подготовительного классов с 74 учащимися. По словам исследователей Марины и Вадима Кутайсовых, она обслуживала не только сам город, но и весь уезд, включавший современный Сакский, Черноморский и Раздольненский районы Крыма. На протяжении последующих двух десятилетий учебное заведение не располагало своим собственным зданием и было вынуждено арендовать помещения у частных лиц. «Евпаторийские мужская и женская гимназии — немногие из сохранившихся дореволюционных зданий города, которые с самого первого дня своего появления и до настоящего времени сохранили свое прямое назначение… В этих стенах не прерывались гимназические традиции», — отмечают исследователи.

В статусе гимназий оба образовательных учреждения функционировали до конца 1920 года, когда на полуострове установилась советская власть. В том же году новые руководители реорганизовали мужскую и женскую гимназии в образцовые школы № 1 имени Максима Горького и № 2 имени Павла Постышева, которую, в частности, окончил воспевший Евпаторию в повести «До свидания, мальчики» Борис Балтер. В 1953 году учреждениям предстояло пережить очередную реорганизацию, на этот раз в школы №№ 3 и 10. В 1977 году их объединили в школу № 4 с углубленным изучением немецкого языка с первого класса. В 1995 году педагогический коллектив средней школы № 4, уже носившей имя Сельвинского, вернул учреждению статус гимназии. С 2014 года Евпаторийский учебно-­воспитательный комплекс «Гимназия им. И. Сельвинского» реорганизован в муниципальное бюджетное общеобразовательное учреждение «Гимназия имени Ильи Сельвинского города Евпатории Республики Крым».

Прошедшие со дня основания мужской гимназии почти полтора века вместили в себя множество драматичных событий, сыгравших немалую роль в судьбе образовательного учреждения. Накануне Первой мировой вой­ны мужская гимназия вынашивала планы, касавшиеся серьезных подвижек в плане развития, предполагалось строительство нового просторного здания. Но 39‑й (со времени открытия) учебный год оказался опален начавшейся мировой вой­ной, в которую вступила и Российская Империя. В отчетном 1914‑м в гимназии учились 399 гимназистов и трудились 32 служащих.

Тогдашний директор гимназии Алексей Самко в небольшой речи сообщил воспитанникам благую весть о первых победах наших вой­ск под Варшавой. Известие весьма воодушевило юных евпаторийцев. В ознаменование этой победы российской армии гимназисты в полном составе, во главе с гимназической ротой под стягом, при оркестре, с портретом императора Николая II проследовали к Свято-­Николаевскому собору. С его паперти к собравшимся проникновенно обратился законоучитель протопресвитер Василий Бощановский. Затем они проследовали к дому англо-­французского консульского агента, который поприветствовал манифестантов. Преподаватель Л. Галахов произнес пронзительную речь. Эти факты зафиксированы в «Отчете о состоянии Евпаторийской гимназии за 1914–1915 учебный год».

Евпаторийский Байрон

В гимназии тогда же учился и тот, чье имя присвоят ей спустя десятилетия: Илья Львович Сельвинский, которого однокашники — надо сказать, небезосновательно — звали Байроном. «Зимой 1915 года редактор газеты «Евпаторийские новости» Владимир Школьник, вскрыв очередной конверт, недовольно поморщился — опять стихи (от местных «гумилевых» и «северяниных» не было отбоя), но взгляд зацепился за названия — «Бой», «К полякам», — пишет исследователь Геннадий Евграфов. — Что заставило стихи прочитать. В них были и неподдельная страсть, и ритм, и экспрессия — он повертел в руках письмо, подумал, кое-что поправил и вместо корзины отправил стихи в печать. После выхода газеты Илья Сельвинский проснулся знаменитостью. В гимназии, где он учился, ученики прозвали его «Байроном», однако учитель литературы печататься отговаривал. И отговорил. Но, перефразируя классика, рожденный летать — ползать не может. Он продержался всего два года — в марте 17‑го в стихах восторженно приветствовал во все тех же «Евпаторийских новостях» свержение царя («Герой-страна! Широк твой взмах! / Привет тебе, свободный без оков!..»). В октябре примкнул к большевикам, в Гражданскую вой­ну сменил перо на винтовку и пошел воевать с белыми. После вой­ны на хлеб будет зарабатывать грузчиком — уцелевшим газетам было не до стихов. Но на хлеб не хватало — пришлось подрабатывать борцом в цирке, актером в театре, натурщиком в студии и даже судебным репортером. Молодого поэта, перепробовавшего с десяток профессий, примут в свой полубогемный круг литераторы, артисты, художники, но вскоре ему стало тесно — не только в этом местном узком кругу, но и в самом городе. В 1920‑м крымский «Байрон» отправится покорять столицу».

Позже в биографическом романе «О, юность моя!» Сельвинский дал атмосферное описание гимназии: «В сущности, это была самая обыкновенная гимназия. Необыкновенной делало ее только одно: море. Оно поднималось до средины окон, и комната казалась увешанной импрессионистическими панно, исполненными в два цвета: снизу огневая синева, сверху нежная, нежная лазурь. Иногда на одном из панно белел парус. Иногда на другом летали птицы. В хорошую погоду яркие живые краски этой картинной галереи придавали наукам ­какой-то праздничный тон. Именно поэтому заниматься было трудно».

Несмотря на военное время, Евпаторийская мужская гимназия расширялась. В непростом 1917–1918 учебном году в ней было восемь основных классов, в том числе шесть параллелей и один класс приготовительный. Количество учащихся дошло до полутысячи. Число служащих составляли один директор, один исполняющий обязанности инспектора, один законоучитель, 16 учителей, врач, письмоводитель, два помощника классных наставников (в том числе один сверхштатный). Кроме того, в этот состав входили два вольнонаемных учителя гимнастики, по одному — пения и музыки, два писца канцелярии, пять служащих, один дворник и один ночной сторож.

Как отмечалось в одном из тогдашних отчетов о работе гимназии, этот период «для Евпаторийской мужской гимназии был временем народного порыва к дружной работе на пользу Отечества, повышения интенсивности в деятельности гимназии и укрепления государственного сознания гимназистов глубокими патриотическими переживаниями».

Выдающийся педагог

Так уж получилось, что в этом сентябре гимназия отметит как минимум два юбилея: 24 сентября исполнится 105 лет со дня рождения Федора Александровича Бартенева, легендарного преподавателя, чья мемориальная доска наряду с другими по праву украшает фасад гимназии, почетного гражданина Евпатории, заслуженного учителя Украинской ССР, кавалера ордена Ленина и многих других орденов и медалей, человека, чьим именем названа улица, на которой расположена гимназия имени Сельвинского.

Окончив в 1939‑м с отличием физико-­математический факультет Московского педагогического института имени Карла Либкнехта, он начал свою педагогическую деятельность в далеком от Крыма Иркутске. После службы в советской армии во время Великой Отечественной и Второй мировой вой­ны, в конце 1945‑го, Федор Александрович демобилизовался и прибыл в Евпаторию, где с 1930 года жила его мать. Здесь продолжил работу учителем физики и математики в средней школе № 3 (сейчас это один из корпусов гимназии имени Сельвинского). Затем долго работал в школе № 10 (другой корпус гимназии).

Бартенев был одним из тех, кто в 1963 году организовал в Евпатории юношескую математическую школу, а затем в школе № 10 открыл математические классы. Он организовывал шахматные кружки и клубы, составлял задачники. Педагог публиковал наработки в журналах «Математика в школе», «Квант» и других авторитетных советских изданиях. Знавшие Федора Александровича говорили, что примером всей своей жизни он преподавал своим ученикам один из главных уроков: учил быть людьми, любить и уважать людей.

Игорь ЛИТВИНЕНКО.

Фото с сайта selwinski-­gymnasium.ru, автора.

Опубликовано в газете «Евпаторийская здравница» 35(19483) от 10.09.2021 г.