Пианист-виртуоз Яков Айваз — впервые с концертами в Крыму
Его творческий путь выдался нелегким: взлетам постоянно препятствовали искусственно созданные трудности. Но он смог добиться истинного успеха — виртуозному исполнителю не раз стоя рукоплескали в залах Европы. Корреспонденту «ЕЗ» удалось встретиться с музыкантом, который ненадолго вернулся на малую родину после тридцатилетнего отсутствия, — уже скоро каждый желающий евпаториец сможет услышать игру талантливого пианиста Якова Айваза. Но обо всем по порядку.
Начало творческого пути
— Яков Арамович, расскажите, пожалуйста, о себе: где родились, как появилась любовь к музыке, как начиналась ваша творческая жизнь? Где учились игре на фортепиано? Какую роль в вашем становлении сыграл отец — известный композитор и пианист Арам Айваз?
— Я родился в 1946 году в Евпатории, в караимской семье. Все мое начальное образование, мои музыкальные азы проходили под чутким надзором отца. Он крайне серьезно воспринимал мои успехи и очень внимательно следил за обучением в музыкальной школе, потому что видел во мне талант и понимал: его необходимо развивать. Когда мне исполнилось восемь, родители решили, что мне нужно ехать в Ленинград и поступать в музыкальную школу для одаренных детей при консерватории. Это учебное заведение славилось на весь Советский Союз не только уровнем обучения, но и лучшими преподавателями. Кроме того, это была школа-интернат, где я мог жить и учиться одновременно. Одиннадцать лет я обучался у таких выдающихся педагогов, как Лия Зелихман и Надежда Голубовская. После окончания школы, в 1965 году, я поступил в институт имени Гнесиных в Москве, где моими педагогами были Мария Гринберг и Лидия Кольвацио.
— Как далее складывался ваш путь? Где давали концерты?
— Если честно, у меня довольно трудная биография. Это поток личных удач и неудач, совмещенных с административными сложностями, существовавшими в то время в СССР. Коротко говоря, всю жизнь мне открыто вставляли палки в колеса, не давая пройти заслуженный творческий путь. Все интернациональные конкурсы были для меня закрыты, несмотря на то, что я проходил все отборы, а за кулисами профессора говорили мне, что я замечательно играю. Но они не давали мне развиваться как музыканту, потому что должны были следовать директиве сверху. В течение шести лет я тратил массу времени на подготовку ко всем этим конкурсам, занимался по семь-восемь часов в день, проходил адовы круги, и, возможно, мои неудачи как раз таки меня и закалили. Несмотря на все препятствия, я не ушел из музыки, а укрепился в ней: начал давать частные концерты. Помню, как в Ивановской филармонии провел цикл выступлений «Все сонаты Бетховена», — тогда мне был 31 год. Это было большое достижение, так как подобную серию сонат в мире играют единицы. После этого меня без конкурса взяли на музыкальный Олимп — в Московскую государственную филармонию, несмотря на «бумажную сторону» моего происхождения. С того времени у меня появилась надежда на сольный концерт, и я начал прикладывать максимум усилий для реализации этой идеи. Да и общественность просила об этом: меня заметили, когда я сыграл все сонаты Скрябина. Комиссия, в состав которой входили люди высокого музыкального ранга, наконец-то дала разрешение на проведение выступления. Но радоваться было рано: решение жюри окончательно утверждалось Министерством культуры РСФСР. Там я снова получил отказ и никак не мог отстоять свои права. В моем арсенале на тот момент уже было около пятидесяти программ по произведениям таких композиторов, как Моцарт, Бетховен, Шуман, Лист, Рахманинов и прочие, но никто не обращал на это внимания. Мне просто испортили карьеру — видели достойного конкурента. Работать концертмейстером не было моей мечтой: я всегда стремился к большему, посему мне пришлось уйти из филармонии, а точнее, для этого создали все условия.
— Неприятно, что ваш талант столкнулся со столькими перипетиями и не был оценен по достоинству. Что вы делали после этих событий?
— Наступило тяжелое время: близились 90-е, полная безработица. Однажды в драке я получил серьезную травму левой руки. Началось длительное лечение, играть я, естественно, не мог. Тогда обратился к Джуне — известной целительнице, она ко мне прониклась и неожиданно помогла: через какое-то время я снова заиграл. Я уехал подальше от Москвы, в Ташкент. Работал в филармонии, провел цикл концертов, получил бесценный опыт: впервые исполнил с оркестром композиции Рахманинова. А в 1998 году меня пригласили играть на открытии посольства Узбекистана в итальянском городе Беневенто. Там посол Италии в Узбекистане Иоланта Джованни-Брунетти познакомила меня с дирижером Паоло Чарди. Так я окончательно уехал из страны. В тот период все завертелось: появился энтузиазм, цель... В Будапеште блестяще сыграл с оркестром третий концерт Рахманинова: публика была в восторге, а я получил шикарные рецензии. В 1999-м повторно выступил в Италии в качестве солиста с Будапештским симфоническим оркестром под управлением Паоло Чарди. Тогда он посоветовал мне ехать во Францию, пока была открыта виза.
Яков Айваз:
«Признаться честно, я бы никуда не уезжал. Мне в России очень хорошо, это мой дом. Здесь я могу разговаривать на своем языке, а в других странах должен подбирать какие-то комбинации, которые все равно полностью не выражают мысль. Получается некий суррогат действительности... Благосостояние и самореализация? Да, за рубежом я это получил. Но уехал я для того, чтобы иметь возможность показать людям свой талант. И, к слову, до сих пор не взял второго гражданства, в отличие от многих приезжающих за границу музыкантов. Хотелось бы надеяться, что на родине уже наступили другие времена и нравы, и администраторы, которые работают в сфере культуры, больше не будут так грубо и бесцеремонно нарушать права артистов».
Успех в Европе и новые высоты
— Как вас встретила Франция? Какие сложности возникли в первое время? Все-таки новая страна, родные далеко...
— Очень скоро там отыскались общие знакомые — выходцы из России, друзья, которые решили мне помогать. Одна из них, Клавдия, жила в Ницце: именно она представила меня импресарио фонда «Sophiaantipolis». Они мне очень быстро организовали сольный концерт. Как сейчас помню, это было 9 мая, в День Победы, в одном из концертных залов Ниццы, там собрались представители Европарламента. После моего выступления они все дружно встали и начали аплодировать стоя. Это был настоящий музыкальный триумф. Я играл десять этюдов Листа и его сонату. После этого импресарио Моник Айо организовала мне большое количество концертов на юге Франции и в Бретани. Я принимал участие в различных фестивалях в Нанте, Брюсселе, Равелло, Лиссабоне. Айо была замечательным специалистом, настоящим профессионалом своего дела. Но через некоторое время мне пришлось искать нового человека, готового заниматься моим продвижением. Как ни странно, такой человек уже был рядом: корреспондент, составляющая рецензии к моим концертам, Шанталь Минек. Она впоследствии стала моей женой, мы вместе жили во Франции, и некоторое время она занималась моей концертной деятельностью. В современном мире, что бы ты собой ни представлял и кем бы ты ни был, в одиночку ты не сможешь ничего. Артист сам не может себя продать — это закон. Брак наш продлился недолго, пути разошлись. После этого я переехал в Париж, где заново начал самостоятельный музыкальный путь. Однажды я играл на частном концерте, и там ко мне подошел человек, желающий организовать мои выступления в зале «Гаво» — одном из престижнейших залов Франции. Это стало мощным витком развития. Я дал два концерта, на которых отыграл сложнейшие сонаты Бетховена, Шопена, Моцарта, Прокофьева, [сюиту] «Гаспар де ля Нуи» («Ночной Гаспар». – Ред.) Равеля.
Концерт Якова Айваза в Евпатории состоится 10 апреля в 16.00 на сцене театра имени А.С. Пушкина. Откройте для себя одного из лучших в мире исполнителей всех сонат Бетховена!
— Где вы жили перед тем, как началась пандемия коронавируса? Расскажите о вашей сегодняшней музыкальной деятельности.
— Во Франции очень хорошо развита система социальной помощи: мэр Парижа выделил мне двухкомнатную квартиру в пригороде французской столицы. До этого я жил в восьмиметровой комнате в общежитии и репетировал на электронном пианино. За полтора сезона провел двадцать концертов, и все по разным программам, которые на сегодняшний день никто не исполняет. Мои последние гастроли стали очередным взрывом, который услышала вся Франция. Но карантин все испортил. Хотя есть и положительные моменты: ввиду этих событий я решил приехать на родину и посетить дорогие сердцу места.
— Нравится ли вам в Евпатории? По сравнению с Европой, какие плюсы и минусы нашего города вы бы отметили? Что вам по душе здесь?
— Я обожаю Евпаторию! Это моя родина. Многое изменилось с моего последнего визита: некоторые районы я просто не узнаю, появилось много замечательных проектов, дельфинарий, например. Мне кажется, надо продолжать благоустраивать наш город, и он может стать мировым курортом. Причем не только в области здравоохранения, но и в духовном аспекте. Важно сочетать развитие города с культурой, с музыкой… Не бойтесь Бетховена! Он способен лечить! От безнадеги, от унынья, да и физически. Это чистая правда! Вот посмотрите на меня: разве мне дашь 75 лет? Я – живая иллюстрация того, как действует на здоровье классическая музыка. Искусство излечивает и душу, и тело, оно заполняет вас изнутри. Ведь мало кто хочет оставаться пустым.
— Поделитесь с читателями «ЕЗ» ближайшими творческими планами. Будете ли вы давать концерты в Крыму? Если да, то где можно будет услышать вашу игру?
— Я уже дал несколько концертов: в Бахчисарае, в Севастополе, Симферополе и Керчи. Сейчас решаются организационные вопросы для выступления в Евпатории, я обратился за помощью к караимскому обществу, поскольку мне сложно действовать самостоятельно. И уже 10 апреля в 16.00 на сцене городского театра имени Пушкина буду рад видеть каждого, кто готов наполнить душу чудодейственными сонатами Бетховена. Кроме того, я буду играть сочинения моего отца, гениального композитора и пианиста Арама Айваза — ему будет посвящено одно отделение концерта.
Беседовала Елена ФИЛАТОВА.
Фото из архива Валерия Басырова.
Опубликовано в газете «Евпаторийская здравница» 11(19459) от 26.03.2021 г.