Евпаторийская здравница :: Новости

Легко — писать,
если знаешь…
знал…
А если не знаешь,
но так хочется…
чтобы Человек,
о котором наслышан,
рассмеялся…
Махнул рукою…
Ну…
Разве — нельзя?!
Хотя бы…
Попробовать.

Маленькие,
почти…
почти позабытые…
другими…
Дру-ги-ми.
Я — о вас — помню.
И для меня…
вы…
не маленькие,
не большие,
вы — человеки.
Без которых —
никак.

Ковыряюсь —
в слипшихся макаронах…
Сейчас бы —
этого,
ароматного,
гор-р-ряченького…
И вспоминаю…
Улыбку,
половник
и тесную кухоньку,
на которой
не было
тесно…

Разглядываю —
собственные
пальцы…
Чернила —
и ржавчина…
от старенького грифа…
Вернулся с тренировки —
и взялся за писанину…
Чернила и…
Может, пе-ре-мешать?
С ржавчиною?!
И на-пи-сать,
вспом-нить…

Об этом ГГ¹
я уже написал…
Но он не…
не…
не поместился
в моей зарисовке,
он требует —
большего…
И я — подчиняюсь.
И довольно охотно.
Мне — его не хватало.
Действительно —
не хватало...

Осенью пахнуло…
От «зарисовки»…
Еще не дописал,
но уже…
И чернила…
какие-то…
Словно перемешанные —
с небом,
явно осенним…
И только ГГ¹
отчего-то смеется,
невзирая
на чернильную осень.

С особою нежностью,
вспоминая…
не ГГ, — человека,
глотаю…
непрошенные
и правильные слезы,
и, не понимая,
удалось, или нет,
пишу…
пи-шу…
и верю…
ве-рю, что
не напрасно.

ГГ — повсюду.
Этот — в Москве.
Подмосковье…
Далеко-о-о…
Эх…
Приб-ли-жа-ю.
Строчками…
Стро-очками…
Ну?
Ну?!
Во-от.
А теперь:
«Здравствуйте!!»

Задумывал — написать
о тов. Е.,
уже заготовил —
«пронзительное»
начало…
И вдруг…
Ослепительная улыбка —
и звучание клавишных,
и хриплое: «Господа,
музыка…»
И да…
Пожалуй, Е. —
подождет.

Пишу —
о Евпатории…
и ее людях…
Разные люди,
разная —
Евпатория…
У каждого —
своя…
О, как же их…
мно-о-ого…
таких разных,
таких…
настоящих?!

«Евпаторийская здравница» продолжает литературную рубрику. Предлагаем вниманию любителей поэзии очередную подборку произведений членов евпаторийского литобъединения имени И. Сельвинского. Главные темы сегодняшней литстраницы – наступившая весна и пробуждающаяся природа. 

Напомнить?
О них?
Кому?..
И зачем?
И напомнить ли?
И-и…
Может, просто…
позволить им,
таким разным,
вернуться —
и про-зву-чать…
Во мне
И черновиках.

Забывается…
Все — забывается.
Улыбка,
голос,
косолапая походка…
Но главное…
Теплота,
внимание,
желание — поддержать
всех и вся…
Разве не это…
главное…
И это — при мне.

Эти ГГ,
оставшиеся —
в далеком вчера…
Они — улыбаются
мне…
А, может, я выдумал…
Эти улыбки…
И между нами —
несокрушимая
явленность
распроклятого
«был»…
«были», «был»...

Нехватку
реального,
настоящего Солнца
пытаюсь
вос-пол-нить —
на-пи-сан-ным…
Старательно расписываю
его размеренную,
ленивую поступь,
его горячие…
ласковые лучи,
и все не могу,
не могу — согреться.

Точка на карте
российского
Кры-ма…
Разве?
Так мало?!
И я…
разверну ее
в десятки,
сотни ГГ…
раз-вер-ну
Точка…
Ха!!
То-о-очка.

Меняюсь
вместе с ГГ,
не уподобляясь,
но…
Неважно.
Просто — меняюсь.
И зе-ва-а-аю, оглядывая —
свой кабинет,
и с ленцою — ударяю
по клавишам…
и ухмыляюсь —
себе, такому.
Прежнею ухмылкою.

ГГ даже не знает…
что я — уже
задумался…
задумался —
и задумал,
что во мне — уже вертятся
первые строчки…
о нем (о ней).
Он (она) — улыбается мне
и не знает…
Или — все-таки — знает,
чувствует…
А?!

Брр…
До чего же — серо.
Наверное, Солнце
забыло
о Евпатории…
Может, выскочит
хотя бы — в черновиках?
Большое и жаркое,
выскакивающее —
специально
для нас…
ждущих его
Человеков…

Хорошо редактировать,
вкл. музыку…
Чтобы заглушить —
внутреннего критика,
чтобы звучали…
только клавиши,
музыка…
и слова,
впеча-ты-ва-емые
в монитор…
Простые и нужные.
Слишком простые…
И о-о-очень нужные.